Добавлен 28. Ноября 2013
О родителях моего отца я имела только скупые биографические данные, кстати, и Николая Павловича я представляла весьма смутно: холодный красавец, талантливый инженер, равнодушный отец, человек непрактичный, эгоист, а, главное, неверный муж моей замечательной бабушки. Лишь один эпизод произвел на меня впечатление. Как-то, когда он уже вернулся в Москву после ссылки, один из соседей нецензурно выругался при моей бабушке. Николай Павлович это услышал, вышел из комнаты и сказал: «Еще раз это повторится, и я Вас убью». Он это, видимо, произнес таким тоном, что этот сосед никогда больше не произносил в квартире бранных слов. Когда началась перестройка, мы с дочерью в КГБ запросили дело Николая Павловича Полянского и нам его выдали. Я увидела изящный почерк деда, его бесконечные аргументированные отрицания нелепых обвинений. Он отрицал и отрицал, что было доказательством огромного мужества. Над ним в этом гнусном заведении издевались. Он рассказал самый невинный эпизод. Его допрашивал следователь, он ему что-то спокойно отвечал. Они сидели по разные стороны стола, и Николай Павлович положил руку на стол. Как говорила мама, у него были необыкновенной красоты руки, которые, увы, никто не унаследовал. То ли следователя раздражил его спокойный тон, то ли у него вызвала отвращение барская рука, лежащая на столе, он схватил хорошо отточенный карандаш из стакана и вонзил его в руку Николая Павловича. Несмотря ни на что дед не признал себя виновным и, возможно, это спасло ему жизнь. Когда Николая Павловича после тюрьмы выслали в Сталинград, то за ним все время ходил некий человек. Деда это стало раздражать, и тогда он пошел в местное отделение КГБ и спросил: «Вы мне не доверяете?» На что ему ответили, что ему абсолютно доверяют, чтобы он спокойно работал, как полноправный советский человек.
На заводе был страшный эпизод: на полу загорелась стружка, жара, завод мог сгореть, рабочие начали кричать, кто-то побежал за водой, а Николай Павлович стал кататься по горящей стружке и погасил пожар. Как он рассказывал, это было не из-за любви к заводу, он понимал, что если будет настоящий пожар, то его тут же расстреляют. После этого он перешел работать на другой завод, который производит масло, это качественное автомобильное масло. К этому времени он уже до конца осознал свободу и счастье, которые ему и его семье принесла Советская власть. Как я себе его представляю, он немного презирал фабрикантов и купцов, деловых людей и считал, что то, чем владеет он образованием, талантом инженера, знаниями, будет востребовано всегда, это нельзя отнять, это не чайный магазин и не завод на Урале. Как потом оказалось, отнять то это нельзя, но можно просто уничтожить носителя этих сокровищ, так как ничто не важно. Не важно, что ты ничего не понимаешь в науке, технике, сельском хозяйстве, главное, чтобы ты был свой, желательно, чтобы ты говорил, а лучше думал, что эта власть самая лучшая, самая справедливая и т.д. Это является следствием того, что у власти в нашей стране всегда находились люди слабые, добившиеся своего положения только подлостью и унижениями. Но это не моя тема. Так вот Николай Павлович, конечно, был не борец и хотел только одного, чтобы ему дали спокойно жить и работать. Видимо, он считал себя, прежде всего, инженером, а не профессором, так как на двери нашей квартиры висела табличка «Инженер Н. П. Полянский».